Всем привет, меня зовут Алла, и я зависимая. Я родилась в обычной советской рабочей семье. Классика жанра на то время: мы были очень небогаты, папа пил, мама его спасала. Также была старшая сестра, с которой меня постоянно сравнивала мама (не в лучшую сторону для меня, естественно). С детства я чувствовала себя одинокой, непохожей на других, не такой, как все остальные. Я стыдилась пьяного отца, не доверяла маме и боялась её. На все мои попытки поделиться с ней чем-то, я часто слышала в ответ, что сама виновата. Вдобавок завидовала старшей сестре, что она красавица, умница и отличница. В моей семье не было принято хвалить, считать дочек принцессами, восхищаться ими, оберегать – семья была деструктивной. Каждый, по сути, был сам по себе. В раннем детстве я была активным, добрым и открытым ребенком, но годы взросления быстро наносили свои травмы. Помню пьяного папу и его дружков с перегаром, слёзы и крики матери, и свой страх. Но больше всего с детства помню то грызущее чувство небезопасности и незащищенности, которое и по сей день периодически мешает мне наслаждаться жизнью.
Алкоголь и наркотики вошли в мою жизнь очень рано. Еще до употребления я пыталась убегать в иллюзорный мир, зачитываясь книгами, а чуть позже и уходами из дома. Благодаря чтению различных исторических и художественных произведений и своему воображению я могла становиться кем угодно, а в бродяжничестве я чувствовала свободу. Маски приросли ко мне с самого раннего детства (я и сейчас периодически останавливаюсь, и спрашиваю себя: настоящая я сейчас или в образе, так как большую часть жизни я провела именно в нём). Мне было настолько невыносимо в своём теле, с моими мыслями, в которых я ругала сама себя, и чувствами, где преобладали стыд, ущербность, страх недовольство собой и одиночество, что, когда я впервые употребила алкоголь, я сразу поняла – вот оно! То самое, что дает мне ощущение свободы и принятия себя. Пить я начала с 12 лет, употреблять тяжелые наркотики – с 15-ти. Моя семья заняла «страусиную позицию» в этом вопросе и долгое время предпочитала не замечать, что со мной что-то не так. В первые годы своего выздоровления я бывало сильно злилась и недоумевала по этому поводу. Сейчас понимаю, что в то время мои родители были настолько заняты собой и своими проблемами, что могли действительно в первое время просто не видеть, что их дочь приходит пьяная в 12 лет.
Я всегда чувствовала грызущую пустоту и одиночество внутри, и когда в моей жизни появились отношения с мужчинами, я подсела на это так же плотно, как и на употребление веществ. Быть в отношениях для меня означало то, что я хоть немного избавлюсь от невыносимого состояния никчёмности, ненужности, ощущения, что я некрасивая, хуже всех и т.п. Мои первые серьезные отношения оказались с человеком, употреблявшим тяжелые наркотики (я, естественно, поначалу не догадывалась об этом и сама тяжелые наркотики на тот момент еще не пробовала – только алкоголь и курительные). Когда я узнала от милиции, что мой парень – наркоман, для меня как будто мир рухнул. Я снова почувствовала то ощущение предательства, одиночества, будто бы меня променяли на что-то более значимое. Недолго думая, я пошла к человеку, продававшему тяжелые наркотики, купила их и попросила его помочь мне их употребить (в то время, в 90-х, это сделать было проще простого). Внутривенное употребление дало мне огромную эйфорию, разительно отличающуюся от той серости, что я чувствовала обычно в повседневной жизни, и я влюбилась в это окончательно и бесповоротно. Мой роман с употреблением тяжелых наркотиков затянулся впоследствии на долгие 13 лет, и эти отношения мне было тяжелее всего прервать. Я до сих пор думаю, что это огромное чудо – то, что у меня получается оставаться чистой.
Я быстро бросила учиться, хотя ранее делала это хорошо. Учёба мешала. Я стала жить со своим другом в коттедже за городом; там же жили и его два брата – сидельцы, воры и наркоманы. Своё розовое употребление я вспоминаю именно так: я часами могла просиживать за компьютером (большая редкость в то время), играя в различные игрушки, периодически протягивая им руку для инъекций. Эти ребята промышляли крупными кражами, и недостатка в наркотиках мы тогда не знали. На тот момент мне было всего 15 лет.
Последствия в мою жизнь пришли очень быстро: отношения с тем парнем закончились, в 18 лет я не училась, не работала, жила по факту на улице, существовала за счёт разных мужчин, заработала ВИЧ, гепатит и гнила (в прямом смысле этого слова). Мне было до одури страшно в некоторые моменты, от того, куда катится моя жизнь, но это лишь толкало меня на то, чтобы найти еще больше наркотиков для того, чтобы забыться. Почему-то вспомнила сейчас, как однажды меня занесло в Саратов, где я выпросила на местном рынке у инвалидов гитару и пела, чтобы заработать себе на дозу (у меня музыкальное образование). Мне было абсолютно всё равно, как мне позориться, чтобы заработать на наркотики, лишь бы, в конечном счете, они были у меня.
Я не была «комнатной» наркоманкой, которая живёт дома, употребляет и тащит всё из него, а родители это терпят – нет. Долгое время я думала, что это моя порядочность (типа, я лучше себе на улице «насуечу», чем из дома тащить). Сейчас я понимаю, что это было только потому, что из дома элементарно нечего было тащить – мы жили очень небогато. К тому же, когда я однажды вытащила из дома телевизор на «кумарах» и отвезла его в ломбард (в надежде выкупить потом, естественно), мои родители просто заколотили меня в кладовку после этого, выводя лишь в туалет раз в день – так я и жила некоторое время. После такого я сделала выводы, что искать деньги на наркотики и употреблять безопасней вне дома, собрала в рюкзачок всё необходимое и ушла скитаться.
За 13 лет употребления было многое: я пробовала лечиться, умудрилась выйти замуж, родить сына и развестись, пробовала просто «трезвиться» и жить, как все нормальные люди, но надолго меня не хватало. Меня сгрызало ощущение одиночества, неудовлетворённости и беспросветности такого существования, и я снова шла употреблять. Внешние обстоятельства, такие, как наличие сына, не помогали мне остановиться, а лишь усугубляли положение чувствами вины, беспомощности и никчёмности, и я продолжала употреблять всё больше и больше, с маниакальным упорством убивая себя. Даже когда я находилась в мотивационном реабилитационном центре строжайшего режима или сидела в тюрьме (куда меня под конец моего употребления посадили за сбыт наркотиков), я умудрялась и там находить возможности употребить. Я считаю, что наркоман с желанием употребить – самый целеустремленный человек в мире. Именно такой я и была всё свое употребление.
Когда в 2011 году я начала свой путь выздоровления, я была полностью разрушена. За полгода до этого я похоронила любимого человека (он умер прямо в тюрьме – ВИЧ+туберкулёз). Выглядела просто ужасно, кололась в пах, гнила, в моём легком была дыра размером с кулак, а врачи разводили руками, отказывались брать меня в наркологию даже за деньги. Сама я остановиться хотя бы на день уже тоже попросту не могла – я варила кустарные наркотики на кухне практически круглосуточно. Иногда мне перепадал наркотик моего выбора на несколько дней, и я хотя бы могла остановиться от этой бесконечной варки – я периодически возила и передавала на лагеря большие партии наркотиков и меня за это хорошо «благодарили». Я понимала, что если меня «примут» при перевозке, то я больше никогда не освобожусь – срок от 8 до 20-ти, плюс свой «хвост» недосиженный, а у меня здоровья нет совсем, но и это меня не останавливало…
10 августа 2011 года стал переломным днём в моей жизни. Я приехала в закрытое учреждение к своим знакомым, уже ни на что не надеясь и даже толком не понимая, зачем я делаю еще одну попытку остановиться. Стимула жить не было совсем. Я не верила в то, что у меня еще может что-то в этой жизни получиться. Тем не менее, в тот день моя жизнь начала кардинально меняться, просто я еще не понимала этого. Я была настолько конченной, что верхом моих мечтаний на тот момент было умереть быстро и безболезненно, чтобы, наконец, перестать насиловать себя во всех планах на каждодневной основе, чтобы мои родители и сын, наконец, перестали испытывать стыд за меня. Мои мечты сбылись, но совершенно не так, каким путем на тот момент я этого хотела достичь. За те почти 7,5 лет, которые я не употребляю, моя жизнь стала совершенно иной. Настолько, что мне иногда не верится, что всё то, что я выше рассказала, вообще когда-то было со мной. Я погасила судимость, снялась с учёта в наркологии, сдала на права, приобрела машину (в этом году сбылась моя заветная мечта). Я пролечила гепатит, выправила ситуацию с ВИЧ, на сегодня, благодаря терапии, у меня иммунитет здорового человека. Я получила образование, занимаюсь любимым делом и продолжаю учиться. В прошлом году я в первый раз в жизни полетела на самолёте, и это так мне понравилось, что за тот год я совершила уже около десятка перелётов! Мои отношения с родителями и сыном наладились настолько, что они гордятся мной и верят в меня (иногда даже больше, чем я сама в себя верю). Я объездила пол-России, побывала на море в первый раз в жизни, у меня появился загранпаспорт, и я думаю, что в ближайшее время моя Высшая Сила даст мне возможность попутешествовать уже по миру. Я сделала круг шагов, которые сильно изменили меня, и продолжаю работу над собой во втором круге. У меня есть большая ценность – это мои подспонсорные. С ними я могу делиться своим опытом выздоровления и чувствовать себя нужной. У меня появилось огромное количество друзей по всему миру (именно друзей, а не знакомых), и это случилось только благодаря тому, что я в сообществе АН. Я побывала на всероссийских конвенциях АН за эти годы, и те мурашки и слёзы радости, которые были у меня там, круче эффекта любого наркотика в мире. Теперь я очень часто засыпаю в чувстве защищённости, а просыпаюсь в состоянии покоя. У меня по-прежнему бывают трудные дни, недели и даже месяцы: по-прежнему пока не сложилась моя заветная мечта – создать дружную и надежную собственную семью; в том году у меня был сильный рецидив по здоровью, но несмотря на всё это, я больше никогда не буду чувствовать себя одинокой. На сегодня я знаю, что это точно не так. Оказывается, есть огромное множество людей, говорящих со мной на одном языке – языке сопереживания. И это вы все – Анонимные Наркоманы. И я искренне благодарна такому бесценному подарку. Это то, что я всю жизнь искала. Спасибо, что дали возможность поделиться с вами!
